Мистер Кларнет - Страница 64

– Это мой отец, – пояснил Аллейн.

Макс присмотрелся и наконец узнал молодого Густава. Художник ему очень польстил, изобразив много больше похожим на сына, чем на себя самого.

Они двинулись по коридору. Аллейн сообщил, что Густав оказал большую помощь своему другу Франсуа Дювалье в ликвидации эпидемии тропической фрамбезии, тяжелого инфекционного заболевания, вызывающего болезненные мокнущие язвы на всем теле. У больных полностью сгнивал нос, губы, а конечности подобно оставленной зажженной сигарете превращались в пепел и отваливались. Густав купил в Америке лекарства и оборудование, помог переправить их Дювалье. При посещении деревни, изображенной на картине, он подобрал двух сирот, мальчика и девочку, и вскоре основал эту школу.

Стены коридора пестрели фотографиями школьных выпусков, начиная с шестьдесят второго года. Висели там также пробковые доски с рисунками детей, от четырех до двенадцати лет. Были и рисунки тинейджеров, но немного. В основном двоих, видимо, особенно одаренных.

Аллейн сказал, что в школу «Ноев Ковчег» некоторые дети попадают в младенческом возрасте, и их ведут до окончания колледжа. Кормят, одевают, дают кров, образование в соответствии с французскими или американскими учебными планами. Основным языком в «Ноевом Ковчеге» является французский, но многие ученики, обнаружившие способности к английскому, что неудивительно, поскольку в их жизни большое место занимает американское телевидение и музыка, переведены на американскую систему. Занятия на французском языке проходят внизу, а на английском наверху. После окончания школы желающие поступают в колледж. Обучение полностью оплачивается из фонда Карвера.

По обе стороны коридора тянулись классные комнаты, куда можно было заглянуть через стекла в дверях. Учеников в классах было немного, мальчики и девочки, одеты в симпатичную форму – голубые юбки или шорты и белые рубашки или блузки. Все в безукоризненном порядке. Внимание на учителя полное, даже на задних партах. Макс не мог представить подобную дисциплину ни в одной американской школе. Невероятно, чтобы ученики слушали учителя с таким интересом.

Они поднялись на следующий этаж.

– Какую вы имеете от этого выгоду? – спросил Макс.

– Выгоду?

– Бизнесмены денег на ветер не бросают. Что вы с этого имеете?

Аллейн улыбнулся:

– Дети заканчивают учиться и приходят к нам работать.

– Все дети?

– Да. У нас бизнес по всему миру. Они работают в Штатах, Англии, Франции, Японии, Германии.

– А если где-нибудь им сделают заманчивое предложение?

– Чтобы избавить наших воспитанников от искушения, – Аллейн засмеялся, – мы предлагаем им в шестнадцать лет подписать контракт, по которому они будут обязаны трудиться у нас до тех пор, пока не погасят затраты на их обучение и прочее.

– Они должны погасить затраты? – удивился Макс. – С каких это пор затраты на благотворительность требуют погашения?

– А я разве говорил, что это благотворительность?

На следующем этаже находились такие же классы с образцовыми учениками.

– Задолженность погашается обычно за шесть-семь лет, – добавил Аллейн. – У девушек этот срок больше, примерно восемь-девять лет. Конечно, тот, кто может выплатить сразу всю сумму, совершенно свободен.

– Но откуда им взять такие деньги? – В голосе Макса прозвучало сдерживаемое раздражение. – Ведь таких, как вы, мистер Карвер, немного.

– Макс, я не виноват, что родился богатым, как и они не виноваты, что родились в нищете, – ответил Аллейн. Его тонкие губы сложились в смущенную улыбку. – Мне понятны ваши опасения, но поверьте, никто не считает это кабалой. Наши выпускники счастливы. И мы не остаемся внакладе. Девяносто девять процентов вложенного возвращается. Возьмем, например, здешних преподавателей. Вот это Элоиза Кроляк. – Он показал на миниатюрную светлокожую женщину в свободном темно-зеленом платье, близком по покрою к монашескому. – Одна из наших выпускниц. Теперь директор школы.

– Кроляк? Полячка? – Макс внимательно разглядывал директрису. Черные волосы, убранные сзади в строгий пучок, небольшой рот с неправильным прикусом. Она была немного похожа на маленького грызуна.

– Элоизу привезли из поселения близ города Жереми. Там много светлокожих с голубыми глазами, как у Элоизы. В этих местах стоял польский полк, который дезертировал из наполеоновской армии и примкнул в сторонникам Туссен-Лувертюра. В благодарность за то, что они помогли Туссену одолеть французов, он подарил им Жереми. Солдаты все переженились и произвели красивое потомство.

«С некоторыми исключениями», – подумал Макс, разглядывая директрису школы.

Они поднялись на следующий этаж, где располагались столовая и помещения для персонала. Комната отдыха преподавателей, кабинеты.

– А где спят дети? – спросил Макс.

– В Петионвилле. Каждое утро их привозят и в конце дня забирают. В этом здании учатся дети до двенадцати лет. Для старших – дальше по дороге, недалеко отсюда.

– Ваши слуги тоже закончили эту школу?

– Да. Не всем же предназначено летать, Макс. Некоторые вынуждены ходить.

– Как же вы их разделяете? На тех, которые ходят и летают?

– А разве для вас новость, что есть дети, способные к учебе, тянущиеся к знаниям, а есть инертные, тупые, им невозможно ничего вдолбить в голову? Мы каждому находим занятие по способностям. Каждому даем возможность заработать себе на кусок хлеба. И не только. Работа у нас позволяет им построить или купить дом, достойную одежду, хорошо питаться. Вы видели бедняков на улицах? Так вот, наши выпускники не такие. Конечно, лучше было бы обеспечить всех, но мы, к сожалению, не настолько богаты.