Мистер Кларнет - Страница 20

– При всем уважении к вам, падре, это ваше последнее утверждение не совсем верно, – произнес Макс, стараясь выглядеть спокойным. – Когда я служил здесь копом, детей искали независимо от цвета кожи. Всегда.

Священник пристально посмотрел на Макса. У него у самого были глаза копа, мгновенно отличающего правду от вранья. Затем он протянул Максу руку. После твердого рукопожатия отец Тодор благословил его и пожелал удачи. А на прощание прошептал:

– Очень прошу вас, найдите ее.

Часть вторая

7

Рейс на Гаити задержали на час. Ждали депортируемого преступника с двумя сопровождающими судебными исполнителями.

Салон самолета был полон. Пассажиры, в большинстве гаитяне-мужчины, каждый с множеством вещей. Сумки с продуктами и одеждой, коробки с мылом, а также телевизоры, радиоприемники, видеомагнитофоны, вентиляторы, микроволновые печи, компьютеры, мощные стереоколонки. Все дешевое. Что-то удалось втиснуть на полки для багажа, наполовину или на четверть, что-то под сиденья или поставить в проходе, в нарушение всех правил безопасности.

Стюардессы не обращали внимания. Похоже, привыкли. Двигались среди этих куч с прямыми спинами, прилепив к губам профессиональные улыбки.

Макс легко отличал гаитян-американцев, которые летели повидать родину, от просто гаитян. По прикиду. Американцы навешали на себя золотые цепочки, серьги, браслеты. Мода гетто. Просто гаитяне одеты много скромнее. Дешевые опрятные слаксы и рубашки с короткими рукавами у мужчин, простые платья у женщин.

Все оживленно болтали, проявляя полное безразличие к задержке. Креольские восклицания, тирады, смех. Казалось, все знакомы друг с другом. Звучная гортанная речь заглушала музыку и объявления.

– Большинство этих людей живут в домах без электричества, – сказала женщина, сидящая у окна рядом с Максом. – Они покупают эти вещи в виде украшений. Как мы скульптуры или картины. Для них это статусные символы.

Ее звали Уэнди Эббот. Она и ее муж, Джордж, жили на Гаити уже тридцать пять лет. Руководили начальной школой в горах, недалеко от Порт-о-Пренса, где учились дети и богатых родителей, и бедных. Богатые платили деньгами, бедные натурой. Конечно, доход был только от богатых, потому что лишь очень немногие бедные понимали важность образования. После окончания школы дети продолжали учебу либо в «Юнион скул», где преподавали по американским учебным планам, либо в более дорогом и престижном французском лицее, который давал степень французского бакалавра.

Макс представился, назвав свою фамилию.

В середине салона устроились примерно пятьдесят канадских военных, видимо, из корпуса миротворцев ООН. Белые и розовые потные лица, волосы зачесаны налево, у многих усы. Молчаливые, напряженные.

Наконец прибыл преступник под конвоем двух судебных исполнителей, громко позвякивая солидными цепями. Хлопчатобумажные брюки без пояса, белая футболка, бело-голубой головной платок, никакого золота, камней. Бандит самого низкого ранга. Наверное, пойман за продажей героина или когда возвращался со своего первого убийства, пропахший травкой и пороховым дымом. Мелкая сошка, не поднявшаяся даже на вторую ступеньку в иерархии гетто. Он сел, выпятив грудь, но Макс видел его растерянность. Парень явно не ожидал так скоро выйти на свободу.

Гаитяне не обращали на него никакого внимания, а канадцы наоборот. Смотрели на судебных исполнителей, словно ожидали, что один из них встанет и объяснит в чем дело.

Но никто не встал. Судебный исполнитель с козлиной бородкой подозвал стюардессу. Объяснил, что они хотят сидеть рядом с дверью. Стюардесса возразила что-то. Судебный исполнитель достал из внутреннего кармана пиджака листок бумаги, протянул ей. Она взяла, прочитала и исчезла за занавесями.

– Интересно, понимает ли он трагизм ситуации? – сказала Уэнди, глядя на преступника. – Ведь он прибудет на Гаити, как в свое время его предки. В цепях.

– Не думаю, что это его заботит, мэм, – ответил Макс.

Преступник сидел потупившись, но, почувствовав взгляды Макса и Уэнди, посмотрел в их сторону.

Уэнди сразу опустила голову, а Макс спокойно продолжал смотреть. Преступник, очевидно, распознал в нем бывшего зэка, улыбнулся и едва заметно кивнул. Макс кивнул в ответ.

В тюрьме такое было бы невозможно. Черные и белые заключенные общались по необходимости, чтобы купить что-нибудь или продать. Как только тебя заперли в тюряге, все либеральные взгляды побоку. Между белыми и цветными всегда существовало напряжение. Холодная война, иногда переходящая в горячую. Черные и латиносы не прочь опустить белых, поскольку те олицетворяли для них систему, подавлявшую цветных с момента рождения. В тюрьме надо быть смышленым, иначе не выживешь.

Стюардесса вернулась и попросила троих, сидящих в первом ряду секции Макса, пересесть. Те высказали недовольство. Стюардесса пояснила, что они полетят в первом классе и получат бесплатное шампанское. Услышав это, пассажиры поспешно встали и собрали веши. Это были монахини. Судебные исполнители усадили преступника на среднее сиденье, сами заняли места по бокам.

Через десять минут самолет покинул международный аэропорт Майами.

* * *

С воздуха Республика Гаити была похожа на клешни омара и выглядела уныло после сочной зелени Кубы и других островов, над которыми они пролетали. А тут, похоже, вообще ни травы, ни листвы. Когда самолет сделал круг над островом, можно было ясно увидеть границу. По одну сторону пустыня, Республика Гаити, по другую – оазис, Доминиканская Республика.